У девятого «А» теперь новый учитель истории. Это большой черный пес. Кем он только не был! Оленьим пастухом на Таймыре, пограничником, ветераном Чечни, бомжом, иподьяконом, сотрудником охранного предприятия. Семен Спиридонович — первоклассный оленегонный шпиц и большой специалист по истории Великой Отечественной. Всегда вежливый, подтянутый, в одежде из Военторга, он подает пример порочным и расхлябанным современным школьникам. Директор, олениха Ольга Ивановна, ценит его профессиональные навыки и советуется с ним по самым трудным вопросам воспитания молодежи.
— Вы уж повлияйте на моего Павлика, — просит она. — Гоняйте его как Сидорову козу!
— Гонять оленей — мое призвание, — гавкает шпиц. И гоняет Павлика на каждом уроке. То спросит разом десять дат, то потребует указать на карте Сталинграда расположение немецких войск 2 января 1943 года. А еще Павлик теперь поет вместе с псом в церковном хоре по выходным.
И Ольга Ивановна очень рада.
— Семен маньяк, — жалуется маме Павлик.
— У вас очень умный и любознательный мальчик, — хвалит его шпиц.
Но есть кое-что, о чем не знает мама. Между ее сыном и шпицем существует тайная связь, своего рода пакт о ненападении. Стоит Павлику пропустить церковную службу или ответить неправильно, оленят ждет контрольная. Или кому-то приходится делать доклад. А Павлик не может противиться своему мучителю, поскольку неделю назад он сбросил старые рога и теперь отращивает новые. И его безрогие одноклассники грызут собачий корм науки.
Однажды Павлик остался в кабинете истории после уроков. Он делал вид, что моет пол, но на самом деле возил шваброй туда-сюда, размазывая грязь.
Шпиц вернулся из учительской, разложил на первой парте тетради и начал проверять самостоятельную работу. Павлик скрипел шваброй. Шпиц чиркал в тетрадях красной ручкой и косился на олененка.
Павлик кашлянул.
— Давай домой, — сказал шпиц. — Выпей горячего чаю с малиной — и под одеяло. И любая простуда пройдет. Но лучше, конечно, в баню.
— Не делай вид, что между нами ничего не было! — топнул копытцем олененок. — Ты сумел обмануть мою маму, но не думай, что это сойдет тебе с лап!
— Что сойдет? — гавкнул шпиц.
— Что ты меня насиловал! — воскликнул Павлик и швырнул швабру в угол.
— Я тебя не насиловал, а учил уму-разуму, — зарычал шпиц. — Будешь вести себя как сучка — можем повторить.
— Это я тебя забайтил, — начал кокетничать Павлик. — Конечно, я не скажу маме о наших запретных свиданиях в лесу. И о том, как твои сильные лапы ласкали мою шею. Давай вместе выпьем чего-нибудь горячего — и под одеяло. А лучше в баню.
— Съеби отсюда, содомит! — гавкнул пес.
— Сеня, не надо на меня агриться, — сказал олененок. И улегся на соседнюю парту в соблазнительной позе.
— На меня твои штучки не действуют, — рыкнул шпиц.
— А на меня не действует твой шантаж! — Павлик спрыгнул с парты. — Будет тут мне указывать всякая примитивная порода! Делаю что хочу! А на тупых школоло я срал с высокой сосны! Да хоть бы ты им всем бошки отгрыз!
Вскочил оленегонный шпиц и так страшно залаял, что Павлик схватил свой рюкзак и со всех ног помчался домой.
Настало воскресенье. Не пошел Павлик в церковь и даже уроки делать не стал. Заперся он в своей комнате и играл в доту. Долго звонил ему шпиц, но Павлик не слышал. Он всегда выключал звук, чтобы мать не отняла его сокровище.
С неба валил мокрый снег, по шоссе тянулся поток замызганных машин, и даже птицы в тот день не пели. А колокольный звон плыл издалека, теряясь среди шума двигателей и плеска грязной воды. И хотя звон был еле слышен, девственный анус олененка сжимался от страха. Ведь Павлик утратил самое главное — рога, и был теперь нежной беззащитной самочкой. Недавно он вычитал в википедии, что предки пса Семена служили вертухаями у ненцев и эксплуатировали оленей, а потом наблюдали за убийством оленей и разделкой туш. И с наслаждением грызли еще теплые оленьи кости.
Приуныл олененок.
— Хочешь свежего ягеля? — спрашивала мама-олениха, стуча копытом в дверь.
— Не хочу! — кашлял Павлик. — Мать, не приставай! Я болею!
Пуще прежнего ломилась в дверь мама-олениха, предлагала чай с малиной и мед с имбирем, чтобы повысить иммунитет. Она даже заказала на озоне ценный голубой чай из цветков клитории.
— Хочешь, я тебе поставлю горчичники? — не унималась мать.
А Павлик полтора часа дрочил на хентай с футанари и громко стонал.
Смеркалось, всё таяло и текло. Накрапывал дождь. Айфон принимал смс:
«Выйди, поговорим по-мужски».
«Почему тебя в церкви не было?»
«Ты об этом сильно пожалеешь».
«Я все равно тебя достану, мерзавец».
Павлик вглядывался в бескрайние поля за шоссе. Не мелькнет ли на белом черная тень? Неплохо бы достать ружье…
Отлил олененок в окно и улегся спать. И приснилось ему, что он отправился в японский ад под названием «дзигоку». Путь лежит через пещеру с факелами на стенах. А у ворот ада его встречают огромный демон-бычара и демон-жеребец.
— Зачем ты ел бургеры? — грозно мычит бычара. — Ведь ты знал, что их делают из коров, а корова это близкий родственник оленя.
— Зачем ты ел колбасу? — ржет жеребец. — Ведь в колбасу добавляют мясо лошадей!
— Вот про лошадей не знал, — вскрикнул во сне Павлик.
И тут с потолка пещеры посыпались камни, а потом он и вовсе обвалился. Накинулись демоны на Павлика, конь топчет олененка копытами, бык бодает золочеными рогами. Изловчился Павлик и укусил коня. Открывает глаза, а на нем огромный пес, весь в пыли и в строительном мусоре.
— Тебя почему в церкви не было?! — рычит пес.
— Мама, я же говорил, что он маньяк! — кричит олененок. — Вызывай медведя! Медведя вызывай!
Но мать его не слышала. Они с батей-оленем танцевали танго в доме культуры.
— Теперь-то ты меня не заболтаешь! — рыкнул пес. — Конец тебе, содомит!
— Содомит готов принять конец, — пошутил Павлик и потерял сознание.
Вернулись олени-родители за полночь. Глядят — дверь распахнута, в потолке дыра, а олененка не видать.
Всю ночь проплакала олениха, обзвонила больницы и полицейские участки. Нигде не нашла олененка! Под утро прибежала она к родителям хомячки Гали и спросила, не занималась ли их дочь межвидовой эротикой. Оскорбились хомяки.
Весь день батя-олень с подручными чинил перекрытие.
А Павлик вернулся на следующий вечер, весь в синяках, царапинах, следах веревок и зубов. Из одежды на нем остались только трусы.
— Где ты был?! — голосила мать. — Ты принимал наркотики? Ходил на митинг? Кувыркался с мужиками? Отвечай!
— Все норм, — зевнул Павлик.
Вдруг батя-олень стукнул копытом по столу:
— А почему дыра в потолке?
— Нууууу, — зевнул Павлик. — Дыру прогрызла гигантская крыса-мутант. Где крысы, там и дыры.
И снова Ольга Ивановна просила историка повлиять на ее непутевого сыночка. А шпиц обещал сделать все, что в его силах.
Нет Ответов